Каково оно – «дворянское гнездо»? Из сельской жизни российского помещика

В общих чертах мы, конечно, представление об этом имеем. Спасибо Гоголю, Некрасову, Тургеневу. Земной поклон — Пушкину. Но именно — в общих чертах. Брезжат на краю сознания чеканные формулы пушкинского «Онегина»…

Усадебный «замок» с флигелями и службами, столовая с огромным столом…

«Везде высокие покои, В гостиной штофные обои, Царей портреты на стенах, И печи в пестрых изразцах…»

…Барин на охоте, барыня ведет расходы, бреет лбы, молодой хозяин пропадает в девичьей, барышня чахнет над Ричардсоном и Руссо. Балы, балы…

Архивные документы против романов сухи, деловиты и конкретны. Романы передают дух эпохи, архивные описи дворянских имений информируют о том, на каком основании существовал этот дух.

Усадебный дом — может быть, тот самый, в котором Петруша Гринев «учился понемногу» географии, — оказывается «деревянным строением, в нем малых покоев с перегородками восемь, с тремя дверьми растворчатыми плотничьей работы. Печь голландская с лежанкой изразцовая… Наверху светелка с голландской печью… во внутренности выщекатурено… Одни сени и два чулана под одной крышей, покрыты тесом».

Впрочем, нет, Петруша Гринев не бегал по этому дому. А Николенька Некрасов, будущий поэт, — мог. Это ведь — описание дома его деда, штык-юнкера Сергея Алексеевича Некрасова, в сельце Грешневе Ярославской губернии. И не симбирская деревня Гринева, а некрасовское Грешнево имело такую библиотеку:

«Книг: Псалтирь, один ветхой. Русских разных ветхих шесть. Старых годов календарей пять. Отрывок французского букваря. Две расходные книжки старинные».

Знание того, что площадь покоя, в котором

«деревенский старожил Лет сорок с ключницей бранился, В окно смотрел и мух давил»,

— была, вероятно, более 15 квадратных метров — не загубит вам впечатления от пушкинской «энциклопедии русской жизни»?

Дворянка той же Ярославской губернии гвардии капитанша Катерина Павловна Леонтьева рядом со старым домом отстроила новый — но на тот же прежний манер. «Поземный», то есть одноэтажный, деревянный, разве что попросторнее — из одиннадцати комнат. По лицу — шесть окон, на прочих фасадах еще 12 окошек. Парадный вход — по центру, оформлен «стекольчатыми дверями».

Поручик Аврам Григорьевич Коробьин в ярославском селе Кузьмицыне дом имел похожий: деревянный, об одном этаже, в тринадцать окошек. В пяти покоях устроено было три печи (одна изразцовая, две кирпичные).

Так вот примерно и выглядели господские дома многих мелкопоместных российских дворян конца XVIII — первой половины XIX вв. Деревянные постройки, распластавшиеся единственным этажом в центре имения, со светелкой наверху, парадным входом по центру, с задним крыльцом — для выхода к «службам».

Усадьбу составлял, конечно же, не только господский дом. Для дворни — людская изба, для скотины и птицы — изба птичная, скотный двор, конный двор. Прачечная, при конюшне — изба для конюхов, каретный сарай, сенные сараи, погреб с ледником, флигель с кухней, овин, баня…

Если при усадьбе имелась речка — скорее всего, помещик держал на ней мукомольную мельницу (может быть, в совместном владении с помещиком-соседом) и маслобойню.

И был при доме сад, и произрастали в нем березы — для тени и души, орешник, «разных сортов смородины, крыжовник и малина» — для наливок, варений и чтоб дворню делом занять. Были в саду и овощные гряды. А вот яблоневые и вишневые сады — это либо южнее имело место (отсылаю к опыту тульского помещика А. Т. Болотова), либо вообще стало практикой в поздние времена, после 1861 года.

А еще владел такой помещик двумя-тремя сотнями крепостных «душ мужского полу». Которые вкупе с непересчитанными душами полу женского и с немногими наемными работниками обслуживали это почти натуральное хозяйство.

Деревенская жизнь всегда считалась дешевой. Таковой она была и для российского дворянина. Потому он, как мы помним, например, из «Войны и мира», норовил свое деревенское житье продлить как можно дольше. Но в некий момент времени все ж требовалось переезжать в городскую усадьбу.

Вот на ее содержание и шли деньги, добытые немудреным хозяйствованием на земле (далеко не все помещики относились к управлению имением, как тот же А. Т. Болотов или… Николай Ростов). Содержание городской усадьбы, обязательства перед светом, служба царю и Отечеству… А еще — дочерей замуж выдать, сыновей в службу проводить!

Итак, дополнили мы алгеброй гармонию. Нарисованные классиками русской литературы картинки помещичьего быта вполне согласуются с архивными описями десятков дворянских усадеб. Надеюсь, это привнесение цифр и фактов не испортит вам радости от перечитывания «Евгения Онегина».