Ее любил Гумилев, боготворил Блок, сделал героиней Пастернак. А кого выбрала она?

9 февраля 1926 года в литературных кругах Москвы царило ужасное смятение. Писатели и поэты бродили как неприкаянные по Дому печати и тихо переговаривались между собой. Всех поразило известие о кончине одной из самых талантливых писательниц и поэтов — Ларисы Михайловны Рейснер. Еще пятнадцать лет назад, в середине 1910-х годов, она считалась одной из первых красавиц российской столицы. И ее друг юности, Вадим Андреев, сын писателя Леонида Андреева, вспоминал: «Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий — статистика, точно мною установленная, — врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе». А безутешный Михаил Кольцов то и дело повторял, как в горячечном бреду: «Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?». Холодная, недостижимая звезда?

Сегодня, после выхода фильма о Колчаке идет много разговоров об Анне Тимиревой, но справедливости ради следует сказать, что бравый генерал не мог рассчитывать даже на доброжелательный взгляд Ларисы Рейснер, не то, чтобы предложить ей что-то похожее на ухаживание. Она была для него недостижима, как далекая и холодная звезда.

Хотя про нее, в отличие от Лу фон Саломе, никак нельзя было сказать, что она недотрога. Так, в 1916 году, они познакомились в кабачке «Бродячая собака» или «Привал комедиантов» с Николаем Гумилевым. Электрическая искра, пробежавшая между ними, была такой мощной, что уже на следующий день, они, взявшись за руки, отправились в «дом свиданий» на Гороховую, для того, чтобы лихорадочно срывать друг с друга одежду. Она называла его Гафизом, он ее — Лери. Несколько дней спустя совершенно обезумевший от страсти Гумилев предложил Ларисе стать его женой. Он был уверен на двести процентов, что она скажет: «Да», но эта «валькирия революции» улыбнулась и тоном, не терпящим возражений, произнесла решительное «Нет».

Не прошло и полутора лет, как поздним осенним вечером 25 октября 1917 года она произнесла еще более решительное «Да», когда увидела в глазах бомбардиров крейсера «Аврора» немой вопрос: «А стоит ли открывать огонь по Зимнему Дворцу, да еще холостыми залпами?». В глазах этой фурии в кожанке они увидели такие громы и молнии, что легендарный выстрел прогремел, дав сигнал смене эпох на территории 1/6 земного шара. Чего им не доставало?

Лариса родилась в польском городе Люблин 13 мая 1895 года, где в местном университете преподавал ее отец — профессор права Михаил Андреевич Рейснер. Впрочем, и имя и отчество были русифицированы, так как отец был немецким евреем и изначально не мог носить русское имя. А вот мать — потомственная дворянка Екатерина Александровна Хитрова — происходила из древнего русского рода и приходилась родственницей фельдмаршалу Кутузову.

Когда Ларисе исполнилось 10 лет, семья перебралась в Санкт-Петербург, где прогрессивный отец решил вдруг заняться приближением светлого будущего для простого народа. Причем, не на словах, а на деле — в том же году он вступил в РСДРП, что было большой удачей для революционеров, таких весомых фигур в социал-демократическом движении тогда было не так много.

Рейснеры поселились на Петербургской стороне и не могли пожаловаться на неустроенность быта. Мать была достаточно богата, отец имел неплохие заработки, так что в доме ни в чем детям не отказывали. Правда, и Лариса, и ее младший брат Игорь, меньше всего обращали внимание на богатство. Дети, как и отец, были увлечены идеями всеобщей справедливости. Их убеждения не мешали им хорошо учиться: Лариса окончила с золотой медалью известную в Северной Пальмире гимназию Д. Т. Прокофьевой и поступила в Психоневрологический институт. Параллельно она посещала лекции по истории политических учений в Санкт-Петербургском университете.

Там же, в университете работал «Кружок поэтов», где ведущие роли играли Лев Никулин, Осип Мандельштам и Всеволод Рождественский. Лариса поразила их своими стихами в декадентском духе, и уже в следующем, 1913 году, состоялся ее литературный дебют в альманахе «Шиповник», где была опубликована ее драма «Атлантида». Русская Мадонна

Это был период наивысшего творческого взлета. Лариса не просто писала стихи, она даже замахнулась на «Вильяма нашего Шекспира», вышедший в том же году двухтомник «Женские образы Шекспира» получил достаточно высокую оценку не только в среде студентов, но и среди преподавателей университета.

Но самое главное, что Михаил Андреевич поверил в то, что из его дочери «вытанцовывается» достаточно талантливый творческий человек, а потому он согласился на предложение дочери выпускать оппозиционный журнал с весьма говорящим названием — «Рудин». Первый номер вышел в 1915 году и носил ярко выраженный антивоенный характер.

Как я уже сказал — Лариса считалась одной из самых красивых молодых женщин Санкт-Петербурга. Не устоял перед ее обаянием художник Василий Яковлевич Шухаев, который именно с Рейснер нарисовал картину «Мона Лиза Х Х века».

В том же 1915 году Лариса познакомилась в Кронштадте с руководителем организации большевиков на Балтийском флоте Федором Федоровичем Раскольниковым. И хотя тогда это знакомство не имело особого продолжения — красавчик-матрос явно знал себе цену. Правда, по другой версии он был безнадежно влюблен в пламенную революционерку Александру Коллонтай, которая взаимностью ему не ответила… Холостой выстрел

Между тем, подрос и ее младший брат, который стал активным членом РСДРП и даже стал секретарем Дмитрия Мануильского, депутата-большевика в Петроградской Думе. После февральской буржуазной революции Лариса Рейснер стала еще более активно поддерживать большевиков. С одной стороны — у нее было столько энергии, что ей буквально не сиделось на месте, с другой — ей очень хотелось «положить на лопатки» Федора Раскольникова, потому что он стал по сути первым мужчиной, который отказал ей. До этого право выбора всегда было за нею…

Но нет такой крепости, которую не могли бы не взять большевики! Вскоре Лариса стала все чаще бывать в штабе Балтийского флота, где нос к носу сталкивалась с объектом своей страсти. Она решила так: если он не может полюбить во мне женщину, так пусть полюбит единомышленника.

Очень скоро «красная богиня» стала незаменимым человеком на флоте. Если где-то затевалась буча (воевать за рабочее дело хотелось не каждому) на корабль или в казармы посылали непременно Ларису. Она умела воодушевить: когда улыбкой, а когда, напротив, неприкрытой жесткостью.

И на «Аврору» не случайно послали именно ее. Чисто психологически рассчитали, что такой красивой женщине ни один матрос не откажет… Роковые эклеры

После победы социалистической революции Раскольников и Рейснер не расставались. Они мотались по фронтам Гражданской войны, и в отличие от мужа, Лариса не знала поражений. Однажды ей удалось столкнуться с одним из кумиров своей юности — террористом № 1 Борисом Савинковым. Так сложилось, что он командовал войсками, которые обороняли Казань. И в атаку их вела женщина-комиссар Лариса Рейснер. Матросы как Тузик грелку «порвали» обороняющихся…

А вот у Раскольникова дела шли не так успешно. Во-первых, он однажды застал в каюте Ларисы неодетого Льва Троцкого, да и постель не была прибрана. А во-вторых, военачальник из него получился, мягко говоря, не очень успешный. Хотя начиналось все просто прекрасно: в июне 1920 года его назначили командующим Балтийским флотом, а спустя месяц он уговорил назначить начальником политотдела БФ своего тестя — Михаила Александровича Рейснера. Но 1 марта 1921 года в Кронштадте вспыхнул контрреволюционный мятеж, Федор Федорович лишился должности и был направлен в Афганистан послом. Вскоре к нему присоединилась и супруга.

То, что не получилось у мужа, с лихвой компенсировала красавица жена. Афганистан, который долгое время находился под английским влиянием и засылал людей в банды басмачей, нужно было срочно повернуть лицом к России. А поскольку эмир был буквально покорен красотой русской первой леди, он приложил немало усилий, чтобы уладить отношения между двумя странами. Под страхом смерти он призвал всех афганцев возвратиться из банд, а вскоре был подписан советско-афганский договор о мире.

Впрочем, Ларисе было «душно» в Афганистане. Она вырвалась в Москву, чтобы «вытащить» из Кабула Раскольникова. А вместо этого он получил по почте свидетельство… о разводе. В Москве Рейснер увлеклась Карлом Радеком, блестящим журналистом и одним из ведущих большевицких политиков.

Их счастье продолжалось недолго. Однажды к праздничному столу у Рейснеров были поданы эклеры. Никто и предположить не мог, что молоко, на котором было приготовлено тесто, содержало возбудителей брюшного тифа. Заболели все, кроме отца, который не любил сладкого и к пирожным не притронулся. Мама и брат Игорь сумели выкарабкаться, а вот Лариса умерла. Мама дежурила у постели больной дочери до последнего. Она не смогла пережить ее смерти и покончила с собой вскоре после похорон Ларисы.

Отец прожил после этого только два года и умер в 1928 году в возрасте 60 лет. Раскольников в 1938 году был объявлен «врагом народа», стал невозвращенцем, 12 сентября 1939 года погиб во французской Ницце от руки советского чекиста. А за несколько месяцев до этого в застенка НКВД был расстрелян «заговорщик, шпион всех иностранных разведок» Карл Радек. Нетрудно представить, что ожидало бы Ларису Рейснер, доживи она до «расстрельного» 1937 года…

А так она навеки осталась не только в памяти всех, кто ее знал, но и главной героиней двух далеко не самых последних произведений. Ее увековечили Всеволод Вишневский в своей «Оптимистической трагедии» и Борис Пастернак в «Докторе Живаго». И в произведениях обожавшего ее Блока нет-нет да проглянет ее светлый образ…